Киноновелла (вторая часть многосерийного телевизионного фильма «Соблазнитель»)
Ингрид родилась во Франкфурте-на-Майне. Закончив в двадцать шесть лет юридический факультет, она начала работать в префектуре полиции. К тому времени Ингрид уже была разведенной, и ее полуторагодовалая дочь воспитывалась у родителей, которые жили в районе Заксенхаузен. У нее была квартира в современном высотном здании возле парка Грюненбург. Эту квартиру купил ее муж, офицер бундесвера, который после развода переехал в Ганновер. Однажды, уже после рождения девочки, муж пришел сильно навеселе, когда Ингрид спала. Он разделся и лег на жену. Муж был пьян и никак не мог кончить. Он мучил ее часа три, Ингрид чувствовала, как у нее все горит в животе, ее бедра были стерты до крови. Когда, наконец, муж заснул, она осторожно высвободилась от него и пошла в ванную, где ее долго рвало. Потом, несмотря на сильное головокружение и боль в животе, Ингрид разбудила малышку, одела ее и на такси поехала к родителям. Муж много раз приезжал к ним, просил прощения, умолял вернуться. Она согласилась и приехала домой. Когда муж снова взял ее силой, Ингрид пришлось бежать в ванную, где ее опять рвало. С этого момента она уже никогда ему не отдавалась. Муж ее понял. Они развелись, и тогда Ингрид приняла предложение начать работу в секторе по борьбе с проституцией. Муж был ее первым и последним мужчиной. При одной только мысли о сближении с кем-нибудь ее начинало тошнить.
Ингрид не пугал мир проституток и альфонсов, а также пойманных в парках извращенцев. В этом мире любовь и в самом деле лишь товар, который не все любят покупать. К примеру, для нее такой товар мог вовсе не существовать, так же как она не любила пить сидр за деревянными столами в ресторанчике в ее родном Заксенхаузене или не терпела «Brezelbuben»[45] и знаменитые frankfurter Wьrstchen[46].
В ее обязанности входила забота о том, чтобы товаром, который называется любовью, торговали в соответствующих гигиенических условиях и честно, то есть без посредников и без обкрадывания клиентов. В сущности, она искренне сочувствовала проституткам, которые за деньги должны были делать вещи, вызывающие у нее только тошноту, но разве не такой же отвратительной казалась ей работа судебного медика, хотя эту работу вынуждены были выполнять люди, которых Ингрид знала и считала очень симпатичными. Ингрид никогда не носила с собой оружия, несмотря на то, что ей довольно часто приходилось целые ночи проводить на улицах и в подозрительных забегаловках. Некоторых проституток и сутенеров она знала по имени и фамилии, слушала их излияния, помнила их замысловатые псевдонимы. Хрупкая, изящная, всегда одетая подчеркнуто элегантно, в легких туфельках и тоненьких колготках, она иногда в полночь подходила к болтающемуся у гостиницы огромному, как горилла, сутенеру и говорила: «Вы снова здесь, господин Бергер? А вы ведь мне обещали». И здоровенный мужик с бычьей шеей и кулаками размером с буханку хлеба кланялся ей и как мог выкручивался: «Я здесь приятеля жду. Честное слово, приятеля, милостивая госпожа». Ингрид не любила своей пустой квартиры, поэтому почти поселилась в префектуре, на что обратило внимание ее начальство. Вскоре ее назначили руководителем сектора в престижном районе в Ромерберге.
Больше всего проблем, как правило, было во время работы знаменитой книжной ярмарки, когда во Франкфурт съезжались сотни высокооплачиваемых проституток со всей страны, а также из Австрии и Франции. Почти все ночи Ингрид приходилось ездить по разного рода притонам и домам свиданий, разыскивая тех людей, описание которых ей дал ограбленный в гостинице иностранец. Когда ярмарка кончалась, Ингрид обычно была измотана физически и морально. Она страдала бессонницей. У нее болело сердце и постоянно кружилась голова. «Вам надо отдохнуть», – постоянно повторял ей полицейский врач. В конце концов Ингрид решила взять отпуск и куда-нибудь уехать. В то время самой дешевой была Испания.
На протяжении нескольких дней Ингрид лежала на пляже совсем одна. С собой она брала одеяло, книгу и большую шляпу от солнца. Как-то раз после обеда недалеко от нее расположился приличный на вид мужчина. Ему было лет сорок с небольшим; он был худым и загорелым.