Глава 21

Савелий посмотрел на часы. До двадцати ноль-ноль оставалось сорок минут. Совсем немного, надо признать, а если учесть, что добираться придется через весь город, то в запасе практически не остается времени.

– Ах, уж эти мужчины, – кокетливо произнесла Лиза, – как только добились от женщины желаемого, так тут же начинают смотреть на часы. Иди уж, можешь считать, что я ничего не заметила.

– Я всегда мечтал иметь понимающую женщину, – улыбнулся Савелий, – и, кажется, мне это удалось.

Родионов поднялся. Через две минуты он был уже одет. Критически взглянул на себя в огромное зеркало, поправил двумя пальцами чуть-чуть сбившийся галстук. Трость одиноко стояла в самом углу.

Лиза тоже уже оделась. В ней ничего не оставалось от прежней девушки – страстной и нетерпеливой, – какой она предстала всего лишь несколько минут назад. Савелия Родионова всегда удивлял талант девушек выглядеть очень невинно даже после самого страстного свидания. Савелию пришлось слегка поднапрячься, чтобы узнать в недоступной барышне женщину, властно требующую все более искусных ласк.

– Когда тебя ждать?

– Я думаю, ты не обидишься, если эту ночь ты проведешь без моего общества?

– Я буду ревновать, милый.

– Только не сильно, – Савелий поцеловал на прощание Елизавету.

Савелий пообещал извозчику за быструю езду целый рубль, и молодой возница – похабный сквернослов – так погонял сивую кобылку через весь город, словно хотел удрать от собственной смерти.

За два квартала Савелий велел остановиться. Небрежно бросил три рубля на передок и проговорил:

– А это тебе премиальные. Больно хорошо ты по матушке излагаешь.

– А мы, ярославские, все такие, – неожиданно улыбнулся парень, показав щербатый рот. – Ты бы, барин, как-нибудь к нам на извозный двор зашел. Там таких матерщинников можно встретить, что душа от зависти в пятки уходит, – проклюнулась в хрипатом голосище трогательная теплота.

– Обязательно, – серьезно отозвался Савелий Родионов и, приняв походку беззаботного гуляки, направился в сторону ювелирной лавки.

Едва Савелий постучался, как дверь распахнулась и его встретили встревоженные глаза Антона Пешни.

– Савелий Николаевич, уже время. Мы волноваться начали.

– Дела у меня были, Антоша, – произнес Савелий. – Все готово?

– Все, Савелий Николаевич.

– Что делается в банке? Охрана усилена?

– Народу понагнали! – подтвердил Васька Хруль. – Одних городовых дюжины две будет. Только ведь и у нас ушки на макушке.

– У входа в банк что делается?

– Снаружи банк охраняют четверо полицейских, но сюда не заходят, – растолковал Васька Хруль.

– Вот те здрасьте, не заходят! – неожиданно возмутился Антоша Пешня. – А кто три часа назад заглядывал?

– Верно, было дело, – легко согласился Васька Хруль. – Городовой потоптался около порога, спросил, что это мы такое затеваем. А как узнал, что ювелирную лавку открываем, так попросил рюмочку ему налить на открытие нового дела.

– И что? – спросил Савелий.

– Уважили, – радостно сообщил Васька Хруль. – Уходить потом не хотел, так его пришлось под руки выпроваживать, едва на ногах держался. Теперь можно считать, что на одного городового в банке меньше.

– Ладно, начнем, – объявил Савелий. – Давайте еще раз посмотрим. – Он достал из кармана план и уже в который раз объяснял задачу: – Долбить вам придется вот здесь, – ткнул он в точку на бумаге. – Это будет как раз над нами. Отверстие выйдет в центре хранилища. Перекрытия здесь хлипкие, но все равно уйдет не меньше часа. Внутри будут стоять сейфы, но это уже моя задача. Окна законопатили? Двери уплотнили?

– Все сделано, Савелий Николаевич, так что на улицу ни один звук не выйдет.

– Хорошо, – по-деловому отозвался Родионов. – Ну что, Васька, приступай!

Хруль перекрестился:

– С Богом, хозяин, – и, взяв кирку, полез на стремянку.

Отколотая с потолка штукатурка падала огромными кусками и разбивалась об пол в белые ошметки. Васька Хруль, не ведая усталости, продолжал молотить киркой, орудуя инструментом, как заправский шахтер. Банк был строен на века. Вместо обычного деревянного перекрытия в здании использовались каменные плиты, заказанные в Германии, но сейчас они разлетались в крошку под умелыми ударами Васьки Хруля. Трудно было поверить, что за двадцать лет каторги он не брал ничего тяжелее ложки. Теперь же он работал так, как будто бы над душой у него стояло четверо палачей с кнутами.

– Хруль, тебя заменить? – спросил Антон Пешня.

– Я не устал, – сжав зубы, отвечал Васька Хруль. – Сам все сделаю.

Неожиданно металлическое жало кирки провалилось в пустоту.

– Расширяй дыру! – скомандовал снизу Родионов.

И вновь по комнате разлетелись камни, осыпав белой пылью стоящих рядом.

– Кажется, все, Савелий Николаевич, – вдохновенно произнес Васька Хруль, заглядывая в дыру.

– Не тяни время, полезай! – скомандовал Савелий. Хруль скользнул плечами в дыру, отжался руками и через секунду оказался в хранилище.

– Что видишь?

– Все в порядке, – высунулся Хруль. – В комнате четыре больших сейфа. Как говорится, ни одной живой души.

– Отлично, – отозвался Савелий, взобравшись на стремянку. – Теперь без спешки давай мне сюда инструменты. Смотри, ничего не забудь, возвращаться всегда плохая примета.

– Это я усвоил, Савелий Николаевич, – белозубо заулыбался Антон Пешня, поднимая со стола саквояж с инструментами.

– Не забудь про порох. Вон в той коробке.

Пешня обиделся:

– Я бы и не забыл, Савелий Николаевич, разве возможно такое.

Когда все необходимое было переправлено наверх, Савелий скомандовал:

– А теперь за мной, господа, – и уверенно нырнул в проем.

Оказавшись в хранилище, Родионов присел на единственный стул и в задумчивости стал разглядывать сейфы. В этот момент он напоминал художника, созерцающего белый холст, перед тем как нанести на его девственную поверхность решительный и сильный мазок.

Савелий преобразился.

Вид запертых сейфов действовал на него так же, как на мастера-живописца вид обнаженной натурщицы.

Три сейфа выглядели близнецами: в метр шириной и высотой в человеческий рост. Зато четвертый смотрелся настоящим великаном. Металлическая поверхность была оклеена красным деревом, а дверь неширокая и напоминала калитку в заводских воротах.

Теперь самое главное – не ошибиться в выборе. Совсем не исключено, что огромный сейф выставлен для отвода глаз и самое ценное, что в нем содержится, так это старенькое колечко дремучей вдовушки.

Савелия никто не торопил. Пешня и Хруль взирали на него с обожанием. Так восхищенно безусые подмастерья смотрят на задумавшегося мудрого учителя, осознавая, что являются свидетелями гениального просветления.

Наконец Савелий поднялся. Он подошел к большому сейфу и, просунув металлические клинышки в зазор между дверцей и стенкой, приказал:

– Стучи здесь, да поаккуратнее, а то все пальцы мне разворотишь.

– Будет сделано, Савелий Николаевич, – охотно отозвался Хруль и методично принялся стучать по металлическому клину.

Через несколько минут его сменил Пешня. Удары выходили глухие и сильные, сейф грозно ухал, явно не одобряя подобного насилия над собой. Наконец дверца отошла на несколько миллиметров, Савелий вставил клин поболее и приказал вновь:

– Давай, Хруль, стучи!

– Сейчас ухну, хозяин, – поднял Васька увесистый молот и забарабанил по клину.

Дверца отошла уже сантиметров на пять, и подложенный клин торчал изнутри острым металлическим языком.

– Ну чего застыл каланчой? Тащи домкрат! – прикрикнул Савелий на Пешню.

Антон поднял со стола домкрат и умело прикрепил его к выступающему клину, после чего завертел ручкой. Тяжелая дверь поддавалась неохотно. Сначала внутри ее что-то сильно хрустнуло, а потом, беспомощно перекосившись, дверь слетела с петель.

Савелий потянул за ручку. Внутри сейфа имелась еще одна дверца – вполовину внешней.

Вид у Антона был обескураженный. Секунду назад его лицо сияло. Он был готов к тому, чтобы охапками выгребать из сейфа драгоценное содержимое, и сейчас больше напоминал малолетнего ребенка, обманувшегося в приятных ожиданиях.

Родионов погасил улыбку:

– А чего ты ожидал? Золота?

– Савелий Николаевич, но ведь… – беспомощно залепетал Антон Пешня.

– За денежки еще поработать нужно изрядно. Это тебе не копеечки из карманов на рынках таскать. Возьми дрель и сверли вот здесь. Да не такое сверло, черт тебя подери! – прикрикнул в сердцах Родионов. – Покрепче да подлиннее.

Антон Пешня приложил сверло немного повыше скважины и бойко завертел ручкой. Закаленный наконечник с металлическим скрежетом принялся врезаться в сталь, миллиметр за миллиметром проникая все глубже.

– Достаточно. Теперь вот здесь… Все, порядок!

Савелий достал из небольшой деревянной коробочки пороху и насыпал его в отверстие, после чего просунул туда же бикфордов шнур.

Замок в сейфе был установлен внутри, но для того, чтобы его повредить, нужно длинное сверло и побольше пороха. А после взрыва достаточно будет тряхнуть дверь посильнее, и замок вывалится наружу.

– Спрячьтесь за шкафом, – скомандовал Савелий.

Медвежатник поднес горящую спичку к шнуру, и огонь, благодарно пыхнув, заторопился к сейфу. Жахнуло крепко. Глухое эхо отозвалось в самых дальних углах комнаты, на мгновение заложив уши. Родионов подошел к сейфу и сильно дернул его за ручку. Она послушно отворилась.

– Мать честная! – охнул за плечами Савелия в восторге Антон Пешня.

Полки сейфа были заставлены коробками, в которых лежали золотые броши, кольца, браслеты, запечатанные пачки денег, множество акций.

– Спокойно, – предупредил Родионов. – Вытряхивайте все из саквояжа и без спешки складывайте все добро в него.

– А как же инструменты? Как мы без них? – удивился Васька Хруль.

– Делайте, что я говорю. Инструменты не беда! Закажем еще лучше. Хуже будет, если нас с ними сцапают городовые.

– Понял, Савелий Николаевич, – вытряхнул из саквояжа содержимое Хруль. На каменный пол полетели металлические прутья, отвертки, какие-то крючки. Без лишней спешки он принялся складывать в саквояж пачки денег, золото.

– Больше не уместить.

Со вторым сейфом ему повезло – небольшой зазор позволил воткнуть металлическую полоску почти сразу.

– Ну чего встал? – хмуро посмотрел Савелий на Хруля.

В подобные минуты Родионов напоминал старика Парамона – такой же изучающий и очень жесткий взгляд, от которого даже уркачи стыдливо отворачивали глаза.

– Нет, но…

– Возьми мешок и сгребай в него все. В лавке есть чемодан, там и пересыплем. Не разгуливать же среди ночи с мешком на плече.

В мешок полетели ассигнации, кольца, золотые цепочки, платиновые броши, бриллианты, изумруды.

На вскрытие третьего сейфа ушло двадцать две минуты. Савелий смахнул с плеч осыпавшуюся штукатурку, дернул дверь, и она распахнулась, брякнув внутри замком.

– Господа, – восторженно протянул Васька Хруль. – Да я в жизни такого добра не встречал. На такие деньжищи можно каждый день в «Эрмитаже» обедать.

– Дурень ты, Васюша, – сдержанно протянул Савелий. – На такие деньги, что ты видишь перед собой, можно обедать двенадцать раз на дню, выкладывая по пятьсот рублей за обед. Ну что стоишь, Василий, у тебя столбняк? Давай складывай деньги и вниз!

– Это я мигом, Савелий Николаевич, – и, перемешивая между собой золото и платину, стал сбрасывать драгоценности в мешок.

– Тихо! – скомандовал шепотом Савелий. – Кажется, за дверью кто-то есть.

Антон Пешня и Васька Хруль мгновенно замерли. Действительно, в дверь что-то стукнуло, а потом в замочную скважину вставили ключ.