Глава 3

Газету он пробежал взглядом, что называется, «по диагонали». Было не важно, что происходит в мире, какой курс гольда на мировом валютном рынке и кто прибыл в Инск с официальным визитом. Его больше интересовали местные новости, и в частности — хроника происшествий в городе за последние сутки.

И он нашел подтверждение тому, что отец его никуда не уехал. Собственно, всем своим нутром он и до этого чувствовал, что «воскреситель» в городе — жаль лишь, что определить его точное местонахождение было невозможно.

В одной из заметок говорилось о том, как водитель грузовика-рефрижератора, перевозившего блоки «сухого льда», решил немного охладиться и залез в кузов, где незаметно для себя уснул. Когда почти через сутки дорожная полиция, обратившая внимание на стоявший у тротуара в центре города грузовик, извлекла тело шофера из холодильной камеры, он не подавал никаких признаков жизни. Кто-то из случившихся рядом прохожих, явно причастный к медицине, уверенно поставил диагноз: общее замерзание, клиническая смерть. Однако спустя какое-то время (еще до прибытия машины Эмергенции) любитель прохлады ожил и стал кричать:

«Зачем меня разбудили? Я же только спал!»

Впрочем, это было единственное загадочное воскрешение за вчерашний день. Гораздо больше было других случаев, когда люди сгорали в пламени пожаров, расплющивались в лепешку при страшных лобовых столкновениях автомобилей, падали с большой высоты и получали удар ножом в сердце или молотком по голове от соседа, собутыльника или ближайшего родственника.

Все это говорило о том, что либо отец покривил душой, сказав, что он не может не воскрешать, либо именно с такой избирательностью действует та поистине дьявольская Сила, что руководит им, как марионеткой…

Это осложняло задачу Вадима, но тут уж он ничего не мог сделать.

«Навестить, что ли, этого оттаявшего шофера? Хотя — какой в этом толк? Он наверняка ничего не успел запомнить, слишком коротким было его пребывание за гранью жизни и смерти. За несколько часов он мог даже не попасть в ТОТ мир, болтался, наверное, между Небом и Землей, как одуванчик, занесенный ветром на огромную высоту… А если он и знает, кто встал у него на пути к вечному блаженству, — то это не значит, что ему известно, где скрывается отец…

К тому же отец мог воспользоваться голомакиятором, который ты сам, дурачок, преподнес ему на блюдечке с голубой каемочкой…»

Вспомнив о голомакияторе, Вадим тут же вспомнил и о Крейлисе.

Швырнув газету в автомат-мусоросборник, он поднялся со скамейки и двинулся к дверям фирмы «Голо-и видеоэффекты».

Пропуск, к счастью, у Вадима сохранился, и охранник у входа (хорошо, что это был кто-то из новеньких) пропустил его без проблем, только с неясным подозрением проводил его взглядом, пока он поднимался по лестнице на второй этаж.

Шествуя по коридору, Бурин молил судьбу, чтобы ему не встретился никто из бывших коллег. Разумеется, все произошло с точностью до наоборот. Как всегда, случается то, чего опасаешься больше всего…

Кто-то опустил ему сзади на плечо мощную длань (он внутренне содрогнулся, представив, как прямо здесь превращает всех своих знакомых и приятелей в трупы с простреленной головой) и гаркнул в ухо:

— Привет, заблудшая душа! Ты куда пропал?

Это был не кто иной, как старший группы программного обеспечения Ювеналий Фейерберг по прозвищу Фейербах. Был он, несмотря на жару, в своем излюбленном свитере с протертыми локтями, и все те же очки с треснутой оправой торчали на его носу, и все так же дыбилась во все стороны неугомонная кудрявая шевелюра. Лицо у Ювеналия смахивало на физиономию типичного дебила, какой ее изображают в учебниках по прикладной психиатрии, но этому впечатлению смело можно было не доверять. Стоило Ювеналию очутиться за клавиатурой компьютера, как он начинал творить чудеса не хуже библейских персонажей. Руки его безостановочно порхали над кнопками, так что было невозможно проследить, какие комбинации клавиш он использует при отладке очередной «гиблой» программы.

— Да вот, в раю побывал, — на полном серьезе признался Вадим.

— Это на Канарах, что ли? — удивился Фейербах. — Тоже мне, рай нашел!.. А по твоему виду не скажешь, что ты на солнышке жарился с утра до вечера. Кстати, ты хоть знаешь, что, пока ты где-то там по заграницам шатался, тебя из конторы выперли?

— Да ну? — притворно изумился Вадим. — Не может быть! За что?

— Как — за что? — удивился Ювеналий. — За прогулы, естественно!.. Ты ж больше десяти дней отсутствовал бог знает где! Шеф таких глюков никому не прощает! Помнишь, как он в свое время Дениса Болтуна выгнал? А ведь Денис, в отличие от тебя, всего на три дня загулял…

— Ладно, — сказал Вадим, — разберемся… Ты лучше скажи, Юв, что нового в отделе. Как дела с голомакиятором? Осваиваете технику?

— Ты о чем? — удивился Фейерберг, округляя глаза, которые и без того казались выпученными за толстыми линзами очков.

— Ладно, это я так, — вовремя спохватился Вадим. — Считай — проверка реакции… Шеф-то на месте сейчас?

— С утра был, — уклончиво сказал Ювеналий. — Да, чуть не забыл: мы тут на твое место уже новенького взяли, так ему ключ от сейфа нужен. Ты бы заглянул на обратном пути, а? Вещички свои бы заодно забрал…

— Держи. — Вадим протянул предусмотрительно захваченный из дома ключ. — А вещички… ничего мне уже теперь не нужно. Ну, бывай!

Он поднял руку в прощальном салюте, повернулся и зашагал дальше по коридору.

— Вадик, — в спину окликнул его Фейербах. — А к шефу-то ты зачем?.. За расчетом, что ли?

— Вот именно, — бросил через плечо Вадим. —За расчетом…