Что рекомендуют ученые?

В 1697 году была сделана одна из самых нелепых и самых прекрасных ошибок перевода. Шарль Перро, познакомивший человечество с Котом в сапогах и Мальчиком с Пальчик, записывал ставшую впоследствии такой же популярной сказку о Золушке. Когда речь дошла до башмачка, потерянного на балу, а точнее, до материала, из которого он был сделан, перо великого сказочника вывело не старинное, правильное и единственно уместное в этой ситуации слово «вэр» (мех), а случайно совпавшее с ним в разговорной речи французов новое и абсурдное в данном случае «вэр» (стекло). Хрустальный башмачок так вошел сегодня в сознание маленьких читателей, что об исправлении этой неточности и думать нечего.

Однако не все ошибки несут на себе груз таланта и имеют такой успех. Обычно изучающие язык спешат отделаться от них – и чем скорее, тем лучше. Ну а специалисты по языкам придумали для этого массу полезных приемов и методов, самое общее представление о которых нужно иметь каждому начинающему полиглоту. Итак, что же советует нам наука?

Первым мы назовем традиционный метод. Следуя ему, выучивается список слов, зазубриваются правила грамматики и переводится текст «от сих до сих». Сатире на этот метод посвящены блестящие страницы Чехова и Марка Твена, что, впрочем, нисколько не умаляет его преимуществ: вероятно, многие помнят бабушку или дедушку, с гимназических времен заучившего навечно вбитые в него языки. Но от тех же времен идут и такие колоссально сократившие расходы сил полиглотов изобретения, как… обычный словарь! Для того чтобы оценить всю мощь этого привычного сегодня помощника, достаточно перечесть записки Н.Н. Миклухо-Маклая. Прибыв к туземцам Новой Гвинеи, он, естественно, не имел никаких словарей их языка и поэтому так и не смог угадать перевод таких простых слов, как «слышать» или «сниться», хотя разговаривал с ними вполне свободно.

Страдания многих поколений учащихся, демонстрирующих искривленные спины и испорченные глаза, были в конце концов замечены наукой, дополнившей их и более весомыми аргументами. Не будем на них останавливаться – все равно самое успешное обучение языку происходит при живом и непринужденном общении с его носителями, а наш динамичный век все реже дает возможность спокойного перевода за столом, в компании толстенного словаря. И вот к 50-м годам XX века произошел решительный переворот – непосильные домашние задания и зубрежка правил вышли из моды, классы заполнила живая речь учеников с терпеливым и прощающим ошибки учителем. Новый подход получил название непосредственного (прямого) или аудиовербального.

То-то удивились бы такому мудреному названию сыновья Тараса Бульбы Остап и Андрий, которые по доброму обычаю тогдашних учебных заведений наверняка осваивали языки методом школьных разговоров. Суть его состояла в том, что не только в бурсе, но и дома запрещалось употреблять другой язык, кроме изучаемого. Не правда ли, это звучит довольно современно? Однако если в старину оптимизация обучения достигалась в основном с помощью неудобного футляра с учебными текстами, который должен был днем и ночью носить на себе нерадивый школяр, то в наши дни этой цели служат все силы языкознания. К примеру, создано даже такое мощное средство, как частотный словарь, указывающий на частоту употребления каждого слова в газете, бытовой речи, докладе на производственную тему и во многих других областях. На основе этих словарей для всех важнейших языков уже составлены списки из 1500 слов (быт), 2500 слов (газета), 4000 слов (работа). Преподавателю остается лишь умело направлять ученика в их русло. А уж зная эти слова, точно нигде не потеряешься.

К 60-м годам языковедам стало ясно, что помимо очевидных преимуществ такой подход несет и трудности примерно того же порядка, что и у Миклухо-Маклая с папуасами. Для того чтобы чему-то научиться в совершенно расслабленной, неформальной атмосфере, нужно было или учиться очень долго, или же ограничить общение каким-то жестким набором ситуаций. Скажем, вот вам конкретная тема – «В магазине» или «В Эрмитаже», минимальный набор слов по ней, грамматика, без знания которой их не расставить в должном порядке. Этот метод получил название аудиовизуального. Он творчески соединяет элементы свободы и необходимости.

Усадим ученика перед экраном телевизора и покажем ему картинку магазина, на которой изображены только те предметы, которые нужно знать. А именно: зал, прилавок, продавец, хлеб и тому подобное. Рядом с ними можно надписать и их названия на изучаемом языке. Или предложим учащемуся текст, где новые и самые важные слова заменены пробелами. Эти слова надо предварительно выучить, а потом проверить себя, вписав их в текст.

Как вы понимаете, судьба данного метода прямо зависит от того, сколько вспомогательных средств кроме собственного энтузиазма может привлечь учитель. Однако следует отметить, что аудиовизуальному методу все-таки крупно повезло: по времени его появление совпало с лавинообразным внедрением в быт проигрывателей, магнитофонов, телевизоров – и он быстро пошел в гору. А когда возможности перечисленной выше техники, казалось бы, были исчерпаны, метод связал свою будущность с персональными мини-компьютерами.

Этот скромный брак был отпразднован в одной из лабораторий ЭВМ в 1979 году и довольно скоро принес потомство. Уже через год на французских прилавках появился карманный электронный словарик. Достаточно было вложить в него кассету объемом 7 тысяч слов на нужном вам языке – и по нажатию клавиши любое из них с переводом подмигивало вам с экранчика! К 1985 году американцы освоили выпуск уже разговорников объемом 1500 обиходных выражений. Короткий контакт с клавиатурой – и машина выдаст вам нужную фразу по-русски, затем по-английски, по-немецки… Первая кассета обслуживает 6 языков, а скоро последуют и другие.

На уровне, как говорится, мировых стандартов держатся и советские ученые. Так, в Латвийском университете создан портативный персональный компьютер, который делает то же, что и его зарубежные собратья, плюс еще и по-латышски, по-армянски, по-азербайджански… А чтобы превратить его в терпеливого репетитора, достаточно соединить его дома с телевизором и магнитофоном, а потом только успевай поворачиваться – компьютер выдаст информацию, проверит, даже стихи прочтет… Правда, у нас пока такой приборчик не дошел до прилавков магазинов, но здесь уже дело за массовым производством и торговой сетью, а ученые все разработали на совесть.

Двоюродные сестры этих толковых помощников полиглота – пишущие машинки с приставками, преобразующими услышанную речь в письменную. Если японские образцы конца 70-х годов уверенно чувствовали себя лишь в языках с особо четким произношением и простой орфографией – итальянском, финском, – то через несколько лет болгарская машинка «Стенски» освоила русский, чешский, польский и другие славянские языки. А при помощи дополнительной кассеты она с удовольствием научит желающих разбирать и переводить устную речь.

Встрече разросшейся семьи была посвящена международная выставка видеоэлектронных средств изучения языков ЭКСПОЛИНГВА-86. Любой ее посетитель за час-другой с гарантией овладевал основами интересующего его языка, вплоть до арабского или китайского. Сомнений в перспективности этого направления, конечно, ни у кого не возникало. Однако в усиленной работе с электронным полиглотом обнаружилась и своя слабость. Ну, скажем, привыкший к спокойному диалогу с машиной в полумраке аудитории человек от неожиданности терял все знания на какой-нибудь суматошной площади или в сутолоке автобуса, где нужно было не блистать выговором, а просто с грехом пополам объясниться. Трудности такого рода учащиеся обсуждали в курилках и на лестничных площадках, торопливо делились опытом, рассказывали смешные случаи… Прислушавшись к этому, ученые поняли, что чуть было не упустили из виду такой мощный фактор, как сила коллектива. А ее всего-навсего следовало лишь направить по руслу общей, раскованной работы-игры. Только, естественно, не детской, а деловой игры. Так появились игровые методы.

И вот каждый вечер после напряженного трудового дня далекие до этого от языков люди начали собираться в уютной аудитории. Забыв о снеге за окном, они превращались на несколько часов в… Химену, Пабло, Родриго. На столиках – кубинские газеты и журналы, на стенах – плакаты и виды Кубы. Трудностей вообще нет – нужно как угодно войти в общий разговор на испанском языке. Беседы перемежаются слушанием кубинской музыки, песнями и танцами далекого острова. Так или примерно так были организованы занятия по методу «погружения» в Армянском педагогическом институте с группой молодежи, ехавшей на фестиваль в Гавану. Через четыре недели ребята объяснялись по-испански не хуже, чем через годы обучения по другим методам. Тогда педагоги сами освоили еще 10 языков, привлекли к этому людей разных профессий и возрастов – вплоть до пенсионеров. Занятия проходили весело, не было боязни ошибиться, учились в полном смысле слова играючи, и результат получился, может быть, даже лучше, чем при истовой и мрачной зубрежке. И сейчас институт готовит таким вот образом армянских учителей русского языка для системы профтехобразования.

Мы привели только один пример, а вообще курсов ускоренного обучения иностранным языкам создается все больше и больше. Результативность их во многом зависит от того, как оснащены классы. И игровые методы заключили союз со своими собратьями – аудиовизуальными методами: сегодня телевизоры и магнитофоны прочно обосновались в аудиториях группового обучения.

И вот однажды, когда казалось, что все здесь уже известно, произошло неожиданное. Преподаватель на одном из уроков поставил запись спокойной музыки и одновременно запись тихого голоса, читающего слова, которые следовало запомнить, а сам куда-то отлучился. За время его отсутствия было зачитано около 2 тысяч слов. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что ничего не подозревавшие ученики запомнили почти все слова! Такие требования раньше даже к сверхполиглотам не предъявлялись. И дело здесь, очевидно, не только в коллективе и магнитофоне, тут явно был замешан еще некий «мистер Икс».

За загадочного незнакомца взялись по-настоящему. В Московском институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии стали усаживать человека в наушниках перед экраном и одновременно показывать и зачитывать ему список иностранных слов с переводом – так, что на каждую пару приходилось по 1/10 секунды. За это время не то что прочесть, но даже узнать полузнакомое слово невозможно. И так по многу часов. А результаты получились отличные. За час подобной работы или, вернее, гонки вне зависимости от изучаемого языка усваивалось не менее 6 из каждого десятка данных слов и оборотов. Всего же за 10 дней обычный человек запоминал до 6 тысяч слов! Может быть, полученные таким необычным способом знания и быстро выветривались из головы? И да, и нет. Когда эти же самые группы проверяли через полтора года, оказалось, что не менее половины слов оставались в памяти. А это около 3 тысяч слов – более чем достаточно для любых целей.

Таким образом, компьютеризация, коллективно-игровые методы и «мистер Икс» заключили союз, с тем чтобы сделать обучение быстрым, легким, общедоступным. Добрую славу заслужил всячески поощрявший этот союз Институт суггестологии Болгарской академии наук. По словам директора института Г. Лозанова, суггестология – это «наука, которая различными способами, чаще всего с помощью искусства, высвобождает и стимулирует скрытые возможности мозговой деятельности человека».

Скоро и здесь стало казаться, что все проблемы уже решены. Более того, появились такие подходы в обучении (вроде разработанной группой московских ученых суггестокибернетики), когда за 20 дней люди осваивают… 3 иностранных языка, машинопись и приемы скорочтения. Подобные сообщения часто мелькают в печати, а между тем это далеко не бесспорный путь. Сразу оговоримся, что до сих пор такие курсы никому вреда не принесли. И все же методу пока всего 20 лет, досконально он не проверен, поэтому не стоит особенно нажимать на нервную систему человека. Не случайно в стандартном варианте одного из самых солидных учреждений такого рода – болгарского института, о котором мы говорили, – длительность курса не менее 24 дней, а список слов и выражений не длиннее 2 тысяч. Кроме того, и занятия ведутся не сутки напролет, а только после работы и, между прочим, под чутким врачебным контролем. Неудивительно, что после окончания учебы 90 процентов выпускников не чувствуют особой усталости, напротив – они только входят во вкус. Вот такой подход, распространившийся в Советском Союзе благодаря трудам П.Я. Гальперина и многих других, можно только приветствовать. Заметим, однако, что полного объяснения того, как же это «мистер Икс» щелкает орешки, которые пытались расколоть поколения педагогов, пока еще нет.

Многие пытались сорвать маску с загадочного незнакомца. Сначала думали: коли подсознание перерабатывает информации в 10 миллионов раз больше, чем сознание, то вот эти-то миллионы на незнакомца и работают. Но ведь они работают всегда – скажем, каждый из нас бессознательно запоминает лица всех людей, встретившихся ему в течение дня, однако вызвать эти лица из памяти вряд ли возможно. А слова, которые даются в Институте суггестологии, не только входят в память – 2/3 из них можно извлечь оттуда и употребить когда угодно. Почему в данном случае мозг делает такое исключение?

Довольно скоро и на этот вопрос был найден ответ. Сравнивая самые разные методы ускоренного обучения, ученые обнаружили, что за яркими внешними различиями, за всеми этими видео и стерео у них есть один незаметный общий знаменатель. Все задания особенно хорошо выполнялись, если у учащегося вызывалось настроение, которое лучше всего описывает замечательное, хотя и устаревшее, русское слово «грезы». Под ним понимается и естественное отключение от житейских неудобств, и приподнятое, немного мечтательное, даже сонливое сосредоточение на одном предмете, и умение слиться с ним воедино в какой-то скорее игре, чем работе… Да, положительно дело в особом настроении.

Пытаясь воссоздать его, исследователи разработали целую ветвь обучения языкам в состоянии сна разного рода. Это и легкий сон, вызванный ритмичными и монотонными звуками, – вспомните тот же шум дождя или стук колес поезда (ритмопедия), – и гипноз, и обычный ночной сон (гипнопедия) – здесь на память приходит знакомый по кинокомедиям образ Шурика, заводящего на ночь магнитофон… Так эффективны ли они? И да, и нет. Нет – потому, что, развалясь на перине и похрапывая, при всем прогрессе техники выучить ничего нельзя. Да – потому, что между бодрствованием и сном есть состояние легкой сонливости, в котором действительно снимаются какие-то внутренние барьеры и доступ к скрытым ресурсам человеческого организма несказанно облегчается.

Выходит, школяры прошлого, доводившие себя до похожего состояния монотонной зубрежкой, кое-что нащупали. Впрочем, разве не случалось и вам, дорогой читатель, за вечер и ночь перед экзаменом, несмотря на сильное утомление и сонливость, выучить больше, чем за предыдущие дни? Наверное, случалось, только теперь, «по науке», не нужно тереть покрасневшие глаза, беспрерывно варить крепкий кофе, а к концу доходить до полного отвращения к предмету. И если еще кто-то по старинке этим увлекается, советуем не портить здоровье, а лучше освоить метод релаксопедии, что в переводе значит «обучение с расслаблением». Все виды нагрузок в нем строго дозированы – ведь не так просто у нас внутри поставлены шлюзы, оберегающие сознание от излишней информации. Кстати, именно поэтому мы и не спешили с рекомендациями читателю – сначала нужно постичь суть дела. Так вот, в данной области уже есть выверенные, достаточно умеренные методики, следуя которым в день запоминается не более 50 слов, а обучение с расслаблением чередуется с обычной учебой в пропорции 1 к 5. Это значит, что если урок длится 3 часа, то оптимально будет 50 минут поработать со словарем над книгой, затем под тихую музыку расслабиться на 10 минут и ускоренно повторить список усвоенных слов – и так трижды.

Кстати, вы заметили, как часто при упоминании метода релаксопедии повторяется сочетание «список слов»? Это не случайно – тут кроется новая загадка. Дело вот в чем: у большинства групп данный метод никогда не вызывал прилива творческих способностей, он только улучшал механическое запоминание. Ну что же, и это совсем неплохо. Однако в некоторых группах он способствовал именно росту творческого воображения! Вот вам и еще одна проблема. Но то, что она возникла, не так уж удивительно. Ведь все люди разные. А кроме того, почему бы за внешней простотой того, что называется рабочим настроем, вторым дыханием, не крыться сложным вещам? В свое время физики тоже думали, что атом – наименьшая частица элемента и атомное ядро уже неделимо, но именно на этом пути и ожидали их новые открытия. Так и с языками.

Пути к разгадке были найдены. Выяснилось, что легкое расслабление – целая группа состояний, в одних из которых лучше работает память, а в других – воображение. И в некоторых из них человек действительно на удивление восприимчив к языку. Важно только научить его тому, как нащупать в себе эти струны и научиться на них играть.

Большую помощь здесь могут оказать и музыка в определенном ритме и тональности, и какие-то сочетания цветов, и умело построенная речь преподавателя. Кстати, с речью связаны, пожалуй, самые интересные наблюдения. Когда ученые рассчитали наиболее благоприятные темпы, в которых нужно проговаривать учебные тексты, определили их внутреннее построение, ключевые слова и тому подобное, то выяснилось, что все это близко к… детским стишкам, считалочкам, песенкам – особенно колыбельным. А почему бы и нет? Ведь каждый из нас именно с этого начинал осваивать родной язык. Правда, тогда нужно признать, что простенькая колыбельная, которую напевает подслеповатая бабушка, – это очень сложная вещь, где интуитивно были нащупаны поколениями весьма эффективные приемы. И следует согласиться с учеными, утверждающими, что алгебра – это детская игра по сравнению с детской игрой! Так ли это – покажет будущее. А пока что данный подход успешно используется в ускоренном обучении иностранным языкам.

Сформировалась заслужившая добрую славу отрасль науки – лингвистика измененных состояний сознания. Так называется и пособие по ней, написанное автором и опубликованное в 1986 году Ленинградским отделением издательства «Наука». С ним могут ознакомиться читатели, которых заинтересовал этот разговор. Мы же на этом пока остановимся, иначе нам пришлось бы рассказывать не об освоенных областях, а об отдельных вылазках в бескрайнее поле незнаемого.

Впрочем, иногда эти вылазки обнаруживают старые добрые методы, за ветхостью давно, казалось бы, сданные в архив. К примеру, поколение 60–70-х годов воспринимает красочные учебники, карманные словари, продуманные телеуроки иностранных языков как нечто само собой разумеющееся. Все разжевывается и подается прямо в рот, но из-за этого слабеют воля, умение самостоятельно преодолевать трудности. И в итоге знание языков… ухудшается. Для того чтобы противодействовать этому, разработан новейший метод. Вот он: поставьте на стол стаканчик чаю, положите томик хорошего старого писателя – непременно с картинками, отключите телефон. Ну, можно еще взять словарь – и читайте как бог на душу положит. Догадывайтесь, потейте, ошибайтесь… В начале 80-х годов Оксфордский университет выпустил в свет целую книгу видного языковеда М. Келлермана под заглавием «Забытый третий навык: чтение на иностранном языке». Это, конечно, дань моде, а мода, как известно, проходит. Но вот почтение к старым, испытанным методам остается. По-видимому, всегда будут находиться люди, которые вечером будут выкраивать полчасика перед сном, чтобы спокойно сесть в кухне и попытаться самим разобраться в оригинале Диккенса, Гюго или Пушкина…

Главное в том, чтобы каждый нашел метод, полностью соответствующий его наклонностям. И тогда любой язык станет податливым и захватывающим, а все ошибки сведутся к той старой прекрасной ошибке, которая обула Золушку в стеклянные башмачки, – ведь исправлять ее решатся только педанты и сухари.