на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



ГЛАВА ВТОРАЯ

Артур устроил Майкла в бывшей спальне Кина. Между ней и комнатой Дженни была только комната Клер, поэтому, несмотря на смертельную усталость, Дженни проснулась среди, ночи, заслышав шаги Майкла в пустом гулком коридоре. У двери он остановился, до Дженни донесся то ли тихий кашель, то ли глубокий вздох, и дверь тихо закрылась.

Дженни очень хотелось думать, что его промедление было вызвано угрызениями совести, а то и страхом увидеть в спальне ее прежнего владельца. Но супермен Майкл Уинтерс вряд ли страдал излишней чувствительностью, иначе ни за что не появился бы в этом доме.

Потом до нее донеслось гудение горячей воды в трубах: Майкл принимал душ. Против воли она напряженно вслушивалась в звуки и, лежа в темноте, представляла себе, как он вешает свою рубашку на стул Кина, как садится на кровать Кина, Дженни замерла, удивляясь непрошеным мыслям, стиснула пальцы в кулак. Прошло шесть лет, но что-то знакомо сжалось внутри – так бывало всегда, когда Майкл дружески обнимал ее или подмигивал ей издалека.

То было странное ощущение, немного напоминавшее сладкий ужас от страшного фильма: легкое замирание сердца и сильное, до боли, жжение внутри. Почему-то это было приятно. Дженни даже научилась самостоятельно вызывать его, доводила себя до полного изнеможения, представляя, как бы Майкл целовал ее.

Потом не стало Кина, и Дженни забыла эти выдумки навсегда, по крайней мере, так ей тогда казалось. Ей все чудилась кровь брата на руках Майкла, и она заболевала от одной лишь мысли, что он когда-то дотрагивался до нее.

Дженни села, подтянула колени к подбородку и крепко обхватила себя руками, словно желая задушить желание в вероломном теле. Нельзя, нельзя питать такие чувства к человеку, виновному в гибели ее брата. Неужели страсть может быть сильнее скорби?

Она оперлась на жесткую спинку кровати. Слава Богу, ей уже не семнадцать лет и с головой у нее все в порядке. Нечего раскисать только оттого, что Майкл рядом, – и Дженни безжалостным ударом кулака поразила подушку. Надо заставить себя разозлиться, решила она.

Ничего не получалось. Точно огонь, что-то жгло ее изнутри все сильнее и сильнее. Как он посмел появиться здесь? Сегодня Дженни позволила злобе выплеснуться наружу, чтобы он знал, что она винит в смерти брата его одного. Каких только проклятий она не призывала на голову Майкла! Она нарочно старалась задеть его больнее, в надежде, что он станет защищаться, – а он не проронил ни слова. Он безропотно сносил все ее обвинения, справедливые и не очень. И именно молчание было для Дженни главным доказательством его вины. Он молчал, потому что ему нечем было оправдаться.

Дженни вздрогнула, будто ее ударили. Она не станет терпеть присутствие этого человека в своей жизни. Он не смеет жить в комнате Кина! Она не позволит ему вмешиваться, дела Клер, что бы там ни говорил отец.

Она решительно поднялась с постели, сгребла в охапку халат, висевший в изножье, прошла по слабо освещенному коридору и громко постучала в дверь к Майклу.

Тот открыл не сразу, и Дженни несколько долгих минут стояла у двери и думала: а одет ли он хоть как-нибудь, в пижаму или?.. Тут сжатая в кулак рука бессильно опустилась, но Дженни твердо решила не давать спуску воображению.

Наконец дверь открылась, и в темном проеме появился заспанный Майкл, подтягивая пижамные штаны.

– Дженни? – Он нахмурился, увидев ее злое лицо. Она же с досадой подумала, на что похожа ее голова после часа верчения в постели без сна. – Что с тобой? Ты в порядке?

– Нет, – тихо ответила Дженни, тщетно пытаясь вернуться в состояние благородного негодования. – Нет.

Он легонько тронул ее за плечо.

– Что с тобой, милая?

Голос у него был хриплый, и по-прежнему тягучий техасский выговор сводил ее с ума. Дженни задрожала, мурашки покрыли обнаженные плечи. Сколько раз Майкл по-дружески клал ей руку на плечо! Сколько раз он медленно и врастяжку произносил: «Милая»! Ну и что, это ничего не значит.

Но тело не слушалось ее, оно томилось, оно истосковалось. Дженни почувствовала себя спелым, облитым солнцем плодом: только тронь – и упадет в чьи-то руки. «Заводится с пол-оборота» – так Кин пренебрежительно отзывался о каких-то глупых девчонках. Теперь Дженни знала, что он имел в виду.

Черт побери! Презирая себя за слабость, она отпрянула.

– Ты зря здесь появился, – твердо сказала она. – Тебя не должно тут быть!

Взгляд Майкла стал более ясным, он окончательно проснулся. Закинув правую руку за голову, он оперся ею о косяк. Слабый свет скользил по темной впадине его подмышки, по мускулистому торсу.

– Правда? – Он улыбнулся углом рта. – Почему же?

– Сам знаешь, – ответила она. Ее голос звучал слишком громко в пустом коридоре. – Нечего Фебе здесь делать. Тебя никто не звал сюда.

– Да нет же, – мягко возразил Майкл, – меня пригласил твой отец.

– Я тебя не приглашала! – Какой у нее неприятный, визгливый голос, но остановиться уже нельзя. – Уезжай! – исступленно выкрикнула она, с трудом удерживаясь, чтобы не ударить его по улыбающемуся лицу. – Убирайся!

– Тесс! – Он схватил Дженни за руку, на этот раз довольно грубо, втянул ее в комнату и плотно закрыл дверь. – Черт возьми, Дженни, ты так весь дом перебудишь!

Дженни часто заморгала, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, но видела только фигуру Майкла прямо перед собой.

– Никого я не разбужу. И отец, и сиделка спят внизу, ты же знаешь. – Дженни старалась вслепую найти ручку двери, но вместо ручки наткнулась на ладонь Майкла.

– Ты поднимешь народ на соседнем ранчо, если не уймешься, – прошептал он и мягко, но решительно потянул Дженни вниз. – Сядь, нам надо поговорить.

– Не хочу я с тобой говорить. – Дженни пыталась вырваться, извиваясь всем телом, насколько ей позволяли плененные руки, и то и дело, касаясь торса Майкла. – Я хочу, чтобы ты уехал.

– Почему? – Он чуть подался вперед, она отпрянула и уперлась спиной в закрытую дверь. Путь к отступлению отрезан. Теперь Майкл прижимался к ней всем телом, и Дженни сосредоточилась на том, чтобы не чувствовать его тепла.

– Не валяй дурака, Майкл, – произнесла она тихим, дрожащим голосом. – Мы оба знаем, зачем ты здесь. Как ты не можешь понять, что лезешь не в свое дело? Ты же ровным счетом ничего не знаешь. – Она подумала о Клер, которая сейчас сидит одна на мокром, открытом всем ветрам островке, и голос ее сорвался. – Ты просто не понимаешь, Майкл. Ты не представляешь, что тут у нас творится.

Дженни всхлипнула и вдруг почувствовала, что хватка стала не такой сильной. Она ощутила, как он расслабился, и когда он, наконец, заговорил, голос его тоже был спокоен и расслаблен.

– Нет, конечно, Дженни, я ничего не знаю, – тихо сказал он. – Может, ты расскажешь, что случилось?

Она не могла ответить сразу, ошеломленная таким поворотом. Майкл из захватчика неуловимо быстро превратился в утешителя, и прикосновение его к Дженни теперь было скорее объятием, чем насилием. Мысли путались от мужского запаха, щекотавшего ей ноздри.

– Ну же, Дженни, милая, – шепнул он. – Позволь, я помогу тебе. Где Клер? Что с ней?

Может, сказать ему? Ведь когда-то он был ей хорошим другом. Она помнила ту ночь, когда она плакала в конюшне оттого, что никто не пригласил ее танцевать, а он нашел ее там и осушил горючие слезы. Он говорил ей, какой красавицей она скоро станет, как парни будут драться за право танцевать с ней. А потом поцеловал ее, и его губы были мягкими и нежными. Он сказал, что хочет быть первым, кто ее поцелует.

Наверно, Дженни в ту ночь немного была влюблена в Майкла – в благодарность за его доброту, и за поцелуй, и за сильную надежную грудь под мундиром, в которую так сладко было уткнуться и поплакать еще немного.

С тех пор он, пожалуй, стал еще сильнее. Рельефная мускулатура была явным свидетельством беспощадной работы над собой. Он всегда должен быть готов грудью встретить опасность, чтобы не повторить судьбу молодого, наивного, избалованного беззаботной жизнью Кина.

Кин! Одной мысли о брате хватило, чтобы остановить готовые сорваться с губ слова. Сказать ему, где Клер? Еще чего! Она уже потеряла брата из-за небрежности или неопытности Майкла Уинтерса. Можно ли теперь верить его обещаниям? Помогут ли Клер его стальные мускулы?

– Хочешь знать правду? – Дженни поспешно высвободилась из его объятий и отошла от двери. Вспомнить бы теперь, как расставлена здесь мебель… Это оказалось не так-то легко; тело Дженни ускользнуло из плена, а голова еще шла кругом от близости Майкла.

Налево от двери должен быть стул, затем столик, а за столиком – шкаф. Опять нахлынули воспоминания. Словно наяву Дженни увидела у шкафа Кина: он нетерпеливо рылся в ящике в поисках запонок…

За шкафом – дверь в ванную, через нее можно пройти насквозь и выйти в коридор, там есть, слава Богу, вторая дверь… Если добраться до ванной, можно скрыться без проблем.

– В самом деле, как было бы просто взять и рассказать тебе, – невесело рассмеялась она. – Тогда тебе и трудиться бы не пришлось!

Ей показалось, что Майкл улыбнулся в ответ.

– В любом случае мне не придется потеть. Дело-то пустяковое, Дженни.

Дженни сделала два осторожных шажка к шкафу.

– Вот и хорошо, значит, сам справишься.

Майкл укоризненно прищелкнул языком, но Дженни не отвечала. Плевать, пусть себе обижается. Почему больно должно быть ей одной? Надо скорее уйти из этой комнаты, от воспоминаний, разбуженных запахом кожи Майкла.

В спешке она ушибла ногу о низкий столик, не смогла сдержать стона от острой боли и бессильно опустилась на пол. К ее удивлению, Майкл тихонько засмеялся, и тут Дженни заметила желтую полоску света на полу – дверь в коридор была полуоткрыта.

– Может, проще было бы выйти здесь? – Майкл стоял у открытой двери, и Дженни почувствовала себя полной идиоткой. Тоже еще нашлась героиня детектива, застигнутая на полпути к спасительной ванной! – Ты подумала, что я запру тебя и буду избивать резиновой дубинкой, пока ты не сознаешься во всем?

Гордо выпрямившись, Дженни проследовала обратно к двери и вышла в коридор. Хорошо, что в комнате было темно: может, Майкл не заметил, как густо она покраснела. Между тем Майкл не двинулся с места, чтобы выпустить ее, и ей пришлось протискиваться к выходу, задевая его.

– Не привез я с собой резиновую дубинку, – сказал он, когда лицо Дженни оказалось совсем рядом с его лицом. – Твой отец решил, что ты все-таки сама мне расскажешь, что случилось.

Это заявление привело Дженни в бешенство. Так вот почему отец нанял именно Майкла Уинтерса! Знал, К кому обратиться… Частный детектив Майкл был в неоплатном долгу перед семейством Керни, и мелкие услуги ничего не меняли; но, оказывается, дело было не только в этом!

Когда-то давно отец заметил, что она неравнодушна к Майклу. Теперь он, видимо, счел, что глупышка Дженни растает в больших сильных руках Майкла и выболтает ему свои девчачьи секреты.

Он ошибался, и ему еще предстояло это понять. Как и детективу, Майклу Уинтерсу.

Дженни вздернула подбородок и без трепета взглянула в темно-карие глаза Майкла. В ней почти невозможно было узнать прежнюю влюбленную девочку.

– Передай отцу, что он просчитался.

Опоздать к завтраку в Трипл-Кей было немыслимо. Поэтому ровно в восемь Дженни ценой невероятных усилий оделась и спустилась вниз. Заснуть ей в эту ночь не удалось. Пожалуй, не стоило так румяниться: вышло немного яркова-то. Немного?! Да она была красная как свекла, но это ничего, лишь бы Майкл не узнал, что она не смогла сомкнуть глаз.

Слава Богу, отца еще не было, и Дженни успела подкрепиться глотком апельсинового сока, прежде чем он появился в дверях в облаке сигарного дыма. Инсульт случился семь недель назад, и Артур Керни не собирался смиряться с ролью инвалида. Сиделка толкала коляску к его излюбленному уголку патио, успокаивающе воркуя, отчего старый Керни раздражался еще сильнее. Наконец перед ним появился поднос с блинчиками и кофе.

– Да поскорее, не копайтесь, – рыкнул он на бедняжку, – все остынет.

Дженни подавила желание сказать что-нибудь резкое. Ей было жаль сиделку: отец просто тиранил ее. За прошедшие семь недель это была уже четвертая, и, похоже, скоро не выдержит и она.

– Поймите, это же блинчики, а не мороженое, – ворчал он. – Их подают горячими.

Сиделка вспыхнула, но промолчала. Дженни покрепче стиснула зубы, чтобы нечаянно не сорваться.

– Папа, – невинно начала она, листая записную книжку, без которой не появлялась на этих утренних заседаниях, – ты говорил, что хочешь продиктовать мне какие-то важные деловые письма. Может, приступим?

– Что? – Он задумался, потом кивнул, довольный тем, что есть еще, кому доставить неприятности. – Болван Дифендорфер. Я собирался пропесочить этого слюнтяя.

– Правда? – простодушно спросила Дженни.

– Именно. – Он с жадностью накинулся на блинчики. Сиделка отошла в сторонку, благодарно взглянув на Дженни, а та украдкой улыбнулась в ответ. – Ладно, начнем. – Не поморщившись, он отхлебнул обжигающий кофе. Мистер Говард Дифендорфер и так далее. Никаких там: дорогой, уважаемый… Надо так: черт побери, Дифендорфер, где отчет о школьной системе по штату Монтана? Если через сутки не представит отчет, пусть собирает манатки и катится из компании ко всем чертям. – При этих словах он отправил в рот последний блинчик: – Ну, читай, что получилось.

Дженни отложила ручку.

– «Дорогой Говард, – начала она, не глядя на отца. – Я огорчен известием о том, что Монтана собирается обратиться к другим поставщикам программного обеспечения. Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы исправить положение. Я буду ждать вашего доклада».

Воцарилось гробовое молчание. Сиделка прижалась к стене и затаила дыхание. Дженни слышала редкий стук собственного сердца. Наконец она подняла голову.

– «Искренне ваш, Артур Керни, – закончила она с облегчением. Голос не выдавал ее переживаний. – Президент "Кернико".

Дженни с трудом выдержала пристальный льдисто-голубой взгляд отца. Ей* уже случалось редактировать отцовский стиль, и она знала, что его реакция непредсказуема. Если он не в духе, то будет долго изливать на нее свой гнев; если добрый – посмеется, что она унаследовала от матери слишком мягкое сердце.

Увы, сейчас ничего хорошего ждать не приходилось. Отец стиснул зубы и угрожающе сощурился. Чего бы она не отдала, чтобы избежать безобразной сцены, которая вот-вот начнется…

Вдруг гневные огоньки в глазах Артура Керни погасли. Теперь он глядел вполне мирно. Дженни, уже готовая к скандалу и ругани, сначала опешила и лишь, потом увидела, что в патио они не одни. К столу направлялся Майкл Уинтерс, убийственно элегантный, в дорогом сером костюме строгого покроя. Он и не подозревал, какую грозу предотвратил.

Артур Керни тихо посмеивался – Дженни понимала почему. Ему никакого дела не было до Говарда Дифевдорфера, он охотно отдавал его на откуп Дженни. Найти Клер – вот что было для него сейчас важнее всего, и он рассчитывал, что Майкл на его стороне и скоро вернет беглянку.

– Доброе утро, Уинтерс. – Отец краем глаза покосился на Дженни. – Как спалось?

– Хорошо, сэр, – любезно откликнулся Майкл и налил себе кофе. – А вам?

– Отвратительно, – буркнул Артур. – Вообще забыл про сон в последнее время, а все из-за неблагодарных детей. Знаете пословицу о неблагодарных детях, Майкл?

– Там что-то о змеях, кажется, – отвечал Майкл, отодвигаясь от стола и ставя на широкий подлокотник чашку с кофе. – Но при чем тут Дженни?

Дженни проигнорировала дружелюбную улыбку Майкла. Значит, он решил пойти на мировую? Спокойно спал в постели Кина, как ни в чем не бывало, вышел к семейному столу. Еще бы, ведь он здесь как дома, злобно подумала Дженни. Даже спустя столько лет. Близкий родственник, молодой хозяин.

Нет и нет! Смяв страницу, Дженни захлопнула записную книжку. Молодой хозяин погиб, а этот, который сидит на его месте и созерцает кусок тоста, в ответе за его смерть, и никто не заставит Дженни забыть это и простить его.

– Дженни тут правит мне стиль, – продолжал Артур, очень довольный собой. – По доброте душевной она считает, что я несправедливо груб с одним разгильдяем.

Майкл снова улыбнулся.

– Вот это на Дженни похоже. – Он склонил голову набок и вопросительно глянул на Артура. – И что же, она права?

Артур расхохотался и похлопал Майкла по плечу.

– Да, наверно, – сквозь смех отвечал он.

Он обращается с Майклом как с сыном…

Острая боль кольнула сердце Дженни. Артур всегда был расположен к Майклу. Часто он распекал Кина и ставил тому в пример Майкла – более разумного и ответственного. Ну и кто же, с горечью подумала Дженни, в итоге оказался безответственным? Артур повернулся к Дженни:

– Пиши, как хочешь. Ну его к черту, этого Дифевдорфера. И Монтану туда же. Я поберегу силы для действительно важных дел. – Он заулыбался еще шире, и в его лице появилось что-то волчье. – Для Майкла, например. То, для чего я пригласил его, очень важно. Кстати, будь так добра, свези его в «Кернико» и устрой там получше. Пусть пока работает в твоем офисе, все равно ты почти все время дома. Ты сейчас при мне в секретарях.

Дженни открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. Она не доставит отцу удовольствия прилюдно обругать ее. Ее офис, надо же! Кто это придумал, Майкл или отец? Пожалуй, Майкл. Легко догадаться, что Клер скорее позвонит Дженни на работу, чем домой. Да, пожалуй, так оно и есть. В «Кернико» полно пустых комнат и незанятых столов, но они хотят, видимо, перерезать все возможные ниточки связи между сестрами Керни.

Дженни лихорадочно вспоминала, нет ли на ее письменном столе каких-нибудь заметок насчет Клер. Сейчас надо быть осторожной вдвойне, чтобы не выдать сестру.

– Ты ему скучать не давай, – продолжал отец. – Познакомь его с персоналом, потом пообедайте. Я настаиваю, чтобы вы глаз друг с друга не спускали весь день. – Он зловеще усмехнулся. – Ясно?

– Да, папа, – отчеканила Дженни. – Яснее ясного.

– Хорошо. – Он круто развернулся и поехал с такой скоростью, что сиделка едва успела распахнуть двери, чтобы он не врезался в стекло. – Люблю, когда люди меня понимают.


ГЛАВА ПЕРВАЯ | Тихая мелодия | ГЛАВА ТРЕТЬЯ