Постройка метрополитена

Группа рабочих копошится по наклонной линии, наполовину в земле, наполовину в воздухе, с ногами, увязшими в глине. Это дикий кабан, который, опустившись на колени и нагнув голову, роется в сплетении корней.

В глубине дыры у нее два повернутых спиною друг к другу и сходящихся под острым углом твердых ряда, которые, как пружины, упираются в почву города. Они в остервенении; вбирают в себя свои подвижные, змеиные зубы, потом снова вонзают их в стенку цвета зеленоватой смолы, и стенка осыпается.

Кирки не удерживают кусков откалываемой ими земли; они ненасытны. Куски сваливаются к ногам людей и засыпают их башмаки. Но лопаты зачерпывают глину и швыряют ее в вагонетку, которую потащит по грязным рельсам лошадка с мохнатыми ногами.

Электрическая лампа, проскользнувшая через свод и еще висящая в нем, сообщает артели рабочих желтоватое сознание их усилия.

Когда вагонетка наполнена, артель погоняет лошадь; груз поднимается, колеса скрипят.

Затем артель поворачивает кран, выпускает крючья, берег вагонетку под мышки, поднимает ее, раскачивает ее на цепях и опрокидывает в тележку, куда с шумом валятся глыбы земли.

У группы нет широких замыслов. Она живет долго; ночи не убивают ее, но набрасывают на нее покров смерти, чтобы помешать ей состариться и чтобы каждое утро она была новорожденной. Но ее воскресения не возвышаются одно над другим и не образуют мраморной лестницы, последнею ступенькой которой являлась бы божественная жизнь.

Она довольствуется ритмом, сотрясающим всю ее душу и являющимся ее страстью: чувствовать, как вагонетка наполняется, затем тащить ее наверх, приподнять в воздух, насладиться всей ее тяжестью и вдруг облегчить себя от нее. Когда вагонетка возвращается порожнею обратно в тоннель, артель немножко опечалена и угнетена; по мере того, как вагонетка наполняется, артель начинает проявлять нетерпение; она находит, что дело не подвигается; ее охватывает желание поднять вагонетку такой, как она есть, наполовину пустою, чтобы произвести широкое движение, которое снова сделает ее счастливою. Затем земля доходит до краев, возвышается над ними, вырастает горбом, понемножку осыпается. Артель продолжает нагружать вагонетку; она возбуждается, она нарочно задерживает ее; она как можно больше отдаляет момент наслаждения; она бросает в вагонетку еще две или три лопаты земли, которые падают обратно. Затем она соглашается тащить вагонетку наверх.